В книге «Репетиция—любовь моя» Анатолий Эфрос немало строк посвятил мастерству Льва Дурова. Вот что он пишет, в частности:
«Дуров включается в роль всем своим существом. Все его физически натренированное тело выражает сущность момента. Его отдача роли как бы не имеет границ. Ему можно сказать, что Снегирев в «Брате Алеше» упал и бьется об пол. Сказать так, для красоты режиссерского слова. Но Дуров сумеет это сделать... Его внутренние оценки столь же бурны и стремительны, как и внешний рисунок роли.
Его энергия на протяжении спектакля все раскручивается и раскручивается. И, словно от спички, даже очень вялые его партнеры начинают немножечко тлеть».
Вполне естественно, что Эфрос как режиссер высоко ценит в актере Дурове «готовность тратить себя на сцене», самозабвенную преданность искусству, полную самоотдачу во время спектакля. В театре эти качества бесценны. Без них нет серьезного мастера.
Для Дурова — актера кинематографического — характерны и другие черты. Долгий путь «эпизодни-ка», исполнителя периферийных ролей, принес ему не только переживания, но и пользу. Он научился экономно, цепко и безошибочно отбирать самое существенное в материале, он научился строить роль «ни на чем» — на двух-трех внешних моментах, научился использовать все интонационные и пластические ресурсы предложенного для исполнения куска.
В эпизодических ролях, которые он играл много лет, ему нечего было терять, но приобрести он мог все или по крайней мере многое: сноровку, чувство времени, понимание специфики работы перед камерой. Он приобрёл всё это, но приобрёл и другое, гораздо более ценное, может быть, основополагающее на экране качество — искренность
Во всех своих ролях, малых и больших, он предельно искреннен. Искренен оглушительно, исповедальнически.
Отсюда, наверное, идёт впечатление насыщенности каждого его большого выступления. Отсюда возникает и множится еще одна категория его профессионального стиля- убедительность. Будут ли герои Дурова присутствовать в кадре целую часть или только минуту, — в конце концов, это ничего не меняет для житейской и художественной достоверности. В его персонажах и неприменно пульсирует ток реальной действительности, в них есть плоть, и кровь, эмоциональная и интеллектуальная плотность.
Что касается интеллектуального начала ролей, то здесь тоже содержится еще одна характерная примета мастерства Дурова. Люди разных эпох, национальностей и биографий в его трактовке никогда не бывают глупыми или тупыми. Их нравственный потенциал может быть необычайно высок {бригадир Коротких в фильме «Последний день зимы". или отсутствовать напрочь, но стремительная, молнией вспыхиваю мысль постоянно будет озарять добрые или злые дела.
Мастерство Дурова сегодня — не просто зрелое мастерство. Это ещё и умное мастерство. Мастерство художника, чей почерк не просто отточен, отшлфован, но и отчётливо, даже изощрённо интеллектуален.
Наверное, поэтому ему так легко удается сыграть и любую роль, и отношение к роли, к образу. Каким-то неуловимым, загадочно ускользающим, а вместе с тем поразительно доходчивым и впечатляющим жестом, поворотом головы, взглядом он сообщает зрителю, насколько велика или мала дистанция между ним, Львом Дуровым, и героем, которого он изображает...
Итак, темперамент, искренность, ум. Талант с такими качествами не может не иметь перспективы.
Д.Шацило.
"Лев Дуров".Искусство. 1976г.
