Единственный день, который Вениамин Смехов провел в Нижнем Новгороде, был расписан буквально по минутам. За этот день он умудрился дать несколько концертов: для студентов театрального училища, для актеров, для завсегдатаев филармонии и даже для ученых-физиков. Интеллигент — он и есть интеллигент. Не случайно же его пригласил на роль благородного Атоса режиссер Хильдкевич в свой незабвенный и обожаемый народом фильм «Три мушкетера» с его «Пора-пора-порадуемся...».
    Естественно, что о съемках в этом фильме и шла большей частью речь на всех выступлениях артиста в Нижнем Новгороде.
    

— Все, так сказать, «парижские» съемки проходили во Львове, потому что Львов гораздо больше похож на Париж, чем Париж сам на себя, — начал свой рассказ Вениамин Борисович. 
    Понятное дело, мушкетер должен уметь ездить на лошади, а Смехов, до этих пор не снимавшийся в соответствующих ролях, с азами верховой езды, в отличие от Боярского, ознакомиться не успел. Пришлось научиться. 
    — Лошадь моя была белая, потому что в фильме я все-таки работал графом. Ей было 28 лет, и она снялась в большем количестве фильмов, чем ей стукнуло. Впрочем, может, она была и юношей, не знаю — я под колеса транспорта никогда не заглядываю.
    С этой лошадью и произошел казус. В одной из сцен великолепная четверка мушкетеров должна была проскакать аллюром перед камерой. Для этого они разгонялись на протяжении сотни метров, чтобы дружно въехать в кадр. И вдруг лошадь Атоса понесла. 
    — По-моему, она уже не аллюром едет, — на ходу сказал Смехов Боярскому.
    Ответа Д'Артаньяна он уже не услышал, поскольку вырвался вперед всех и, кстати, так и был запечатлен на пленке, хотя по справедливости первым должен был оказаться Боярский как самый ловкий наездник. И вот все уже остановились, а Смехов все скачет, не может остановиться. Так и скрылся из вида съемочной группы. Едет-едет по какой-то дороге, конца ей не видно.
    — Доехал до границы с Польшей, — на полном серьезе рассказывает «Атос». — И уже там, на границе, на краю какого-то оврага, я от отчаяния дернул за поводья. Лошадь взвилась на дыбы, и я, конечно, рухнул на землю.
    По этому поводу он сочинил стихотворение, которое прочитал своим нижегородским поклонникам, предварительно напомнив им, что фильм снимался в год Лошади. В общем, там были такие строчки:
    В год Лошади по гороскопу
Пал с лошади,
Пал, повредив родную... спину.
    Ну все, конечно, поняли, какая там была рифма на самом деле.
    По признанию Смехова, лучшим мушкетером был, вне всякого сомнения, Михаил Боярский. И хотя в работе были заняты не менее прославленные актеры, весь фильм держится, конечно, на нем.
    — Я думаю, это как раз тот Д'Артаньян, которого Александр Дюма имел в виду, — сказал Вениамин Борисович.