В американском кино, если актёр играет полицейского, он, как минимум, на два месяца надевает форму, стреляет, ловит бандитов, получает пули. Если он играет врача — то работает в больнице, выносит судна с фекалиями. Входят в роль, что называется, «с мясом». У нас в стране это сделать практически невозможно. Хотя Михалков что-то подобное пытается устроить. Но это Михалков.
Станиславский настаивал на том, что роль нужно изучать изнутри. И, работая над спектаклем, ходил по трущобам, смотрел, как себя ведут люди. В своей шикарной шубе опускался на дно Москвы. Вместе с Гиляровским изучал жизнь нищих.
Система Станиславского. Что это такое? Человека учат не ощущать зал. Внутренне чувствовать четвертую стенку. Как будто вместо зрителей — стена. Любому человеку при помощи этой системы играть легче. Она ведет к органическому поведению. Любой человек, начинающий говорить чужой текст, ведет себя неестественно. Эта система — подпорка, которая помогает актеру перестать бояться зрительного зала, перестать стесняться. Но таланта система не добавляет.
Станиславский утверждал, что нельзя играть состояние — а надо играть мысль, сквозное действие. Михаил Чехов говорил о физическом действии.
Джон Форд, один из самых крупных американских режиссёров, который поставил «Дилижанс», и изобрел новый жанр - ковбойское кино, вестерн, считал несколько иначе.
Однажды в Америку во время оттепели приехала первая делегация наших кинематографистов. Сначала Джон не мог поверить, что эти люди из Советского Союза. Потому что он был в рубище и копал у себя землю лопатой, а эти все явились во фраках, с бабочками.
Его спросили:
-В чем отличие нашей актерской системы от вашей системы, американской?
Джон ответил:
— Я вам приведу пример.
И задал такой вопрос:
- Представьте: человек, проскакав на лошади три дня, вбегает в бар. По сюжету ему надо застрелить трех человек, которых он ищет, и найти четвертого. Он соскочил с лошади, влетает в зал и спрашивает: «Где Смит?» Как он себя будет вести?
Один наш предложил такую версию: герой открывает дверь бара, сначала пытается сориентироваться, кто есть кто. Видит подозрительные лица. Подходит к бармену и направляет на остальных пистолет. «Где Смит?» — спрашивает. В это время кто-то соскакивает со стула, и он тут же стреляет. Вскакивает второй, герой стреляет и во второго. Следом убивает третьего...
Направляет пистолет бармену в лоб и говорит: «Где Смит?» Тот показывает пальцем на второй этаж...
Человек убивает бармена, вбегает наверх и наконец стреляет в Смита...
Вроде неплохо, да? Но сейчас вы поймёте, насколько это плохо.
Второй наш соотечественник рассказал так:
- Сначала герой прокрадывается в бар, тихо спрашивает: «Кто знает Смита?»
«В чем дело?» - напрягается один из посетителей, тот в него стреляет.
Так он убивает и другого, и третьего...
- Нет, - - говорит Джон Форд. - Вот в этом и есть вся разница. Смотрите: человек проскакал три дня. Он вбегает в ресторан и больше всего на свете хочет ссать! Поэтому он всех расстреливает, не разбираясь. Нетерпеливо хватает за грудки бармена. Тот признается, где Смит. Убивает Смита и долго с облегчением мочится.
Вся разница в том, что у вас в кино никто не моется, никто не хочет какать, никто не хочет писать, никто не хочет кушать. У нас все — едят много, но жрать никто не хочет. У нас актер, который играет, еще и ощущает всю физиологию своего героя.
Мои «Мушкетёры» воспитаны на системе Станиславского. Я прекрасно понимал, что главной ошибкой может стать желание актеров играть «по-французски». И я объяснял каждому:
- Мы ничего не представляем, мы просто развлекаемся — играем в мушкетёров.
И они играли в мушкетеров, как пацаны.
Мои «Мушкетёры» вошли в образ правильным путем. Они так жили какое-то время, и не только в фильме. Связанные с их тогдашним образом жизни неприятности и конфликты прошли и забылись, а фильм с живыми и любимыми мушкетерами еще жив. И кажется, чувствует себя молодым.
Георгий и Наталия Юнгвальд-Хилькевич.
Главы из книги "За кадром". Изд-во "Центрополиграф". 2000г.
