Юбилейный спектакль-бенефис Л.Дурова Свой 70-летний юбилей ведущий актер Театра на Малой Бронной Лев Дуров решил отметить во всеоружии профессионального мастерства и на рабочем месте, то есть на сцене. И не просто каким-нибудь обычным "творческим вечером" (хотя и они в эти дни проходили не единожды), но новой, бенефисной ролью. В чем есть и безусловная заслуга главного режиссера театра Андрея Житинкина, сотворившего для Дурова, его театрального семейства и коллег по подмосткам спектакль "Метеор" по пьесе Ф.Дюрренматта. Спектакль, ставший четвертой и, возможно, самой удачной постановкой Житинкина на Бронной.
Хотя, казалось бы, Житинкин и Дуров - две вещи несовместные. Скандально-ультрамодный режиссер, любящий формальный эпатаж, - и по-хорошему старомодный артист, берущий публику "нутром". Но нет, противоположности, столкнувшись, высекли совместную искру творчества. Из искры разгорелось пламя спектакля. Житинкин, как оказалось, вполне способен классически "умереть в актере", подав последнего крупным планом, но этот план грамотно, изящно и профессионально срежиссировать. Вероятно, бенефициант не обидится, услышав, что все его коллеги, которым достались эпизодические, но яркие роли, на сцене выглядели не менее достойно. Они со знанием дела аккомпанировали солисту, причем каждый успел исполнить и свою мелодию. Шутливо-комичную, как у Коппе - А.Макарова, Мюгейма - Г.Сайфуллина, врача - В.Лакирева, Гуго - В.Ершова (хотя комизм почти всегда случался слегка печальный). Или сентиментально-трогательную, как у Ольги - Е.Дуровой, Лютца - Н.Салопина, мадам Номзен - И.Кириченко. Льву Дурову выпала задача непростая. Отыграть собственную партию (шутка ли, в течение двух с половиной часов он не покидает сцену ни на минуту) и эмоционально, психологически, пластически откликнуться на каждый новый мотив. Да к тому же воплотиться не в "обычного" персонажа, но в художника, творца, писателя и драматурга по фамилии Швиттер, между прочим, лауреата Нобелевской премии.
Сюжет Дюрренматта достоверен и фантастичен одновременно, в нем сплелись гротеск и трагизм, психология и эксцентрика. Многострадальная знаменитость, находящаяся в весьма преклонных летах, никак не может умереть. То и дело "протягивает ноги", обложившись траурными венками, но парадоксальным образом не менее регулярно воскресает, изумляя, шокируя, нервируя и выводя из себя многочисленное окружение. Не стоит сбрасывать со счетов и акцент финала жизненной драмы, когда все нажитые материальные и духовные ценности заново взвешиваются на самых точных весах времени. Швиттер Дурова и впрямь вспыхивает подобно метеору. Вспышки меняют цвет, накал, настроение. Язвительный старикашка в изысканной больничной пижаме, поверх которой накинута шуба (костюмы Андрея Шарова), сбежав из клиники в ностальгическую мастерскую, где прошла его молодость, устраивает шумное представление. Ерничает, приплясывает, ползает на карачках, не церемонится с визитерами - цыкает, покрикивает, издевается. То подвяжет шею белым платком, как у "настоящего" покойника, то напялит на ту же шею траурный венок, а то начнет забавно и нахально швыряться этими венками, приговаривая-импровизируя: этот - от союза театральных деятелей, этот - от мэра, а самый маленький - от Гильдии актеров.
Понятное дело, и здесь не обошлось без "скрещения судеб" - выдуманного персонажа и самого артиста. Но вдруг, откуда ни возьмись, из-под маски довольно-таки мерзкого старичка выглянет страдающее, измученное, серьезное лицо и впрямь талантливого человека. Знающего, какая цена заплачена за успех. Одинокого, почти никому не нужного и, в общем-то, довольно несчастного, несмотря на видимую бодрость. Он будет отчаянно цепляться за уже неактуальные плотские утехи, обнимая роскошные ноги Августы (Т.Лозовая), и не менее отчаянно желать подлинной смерти, чтобы оборвалась наконец эта безумная жизненная гонка. Швырять нажитые миллионы в печку - и умолять доктора сделать спасительный последний укол. Одновременно припрятывать впрок дорогую сигару. С комическим и суеверным ужасом наблюдать, как друг за другом уходят из жизни окружающие. За ним же госпожа Смерть так и не явится. Это можно принимать как высший дар. Или наказание. Сентиментальный мотив финала, с бенгальскими огнями, летящим с колосников снежком, трогательным музыкальным аккомпанементом снимет излишний трагический налет. Жизнь продолжается, несмотря ни на что.
