Драматург Петр Гладилин, как известно, благоволит к замечательной актрисе-корифейке Театра сатиры Ольге Аросевой. До такой степени, что пишет пьесы "на нее". Несколько лет назад случились "Афинские вечера", им же самим и поставленные в Театральной ассамблее Петра Гладилина. Новую пьесу Театр сатиры, видимо, решил не отдавать на откуп антрепризе, а заодно и удержать в репертуарных рамках любимицу публики. В результате из Санкт-Петербурга был выписан режиссер Никита Ширяев, который и представил на Большой сцене театра спектакль под названием "Вышел ангел из тумана..."
Театр сатиры в последние годы переживает не лучшие времена. И это при том, что здесь в изобилии имеется своя публика, частенько делающая аншлаги. Проблема в том, что сатировский зритель весьма своеобразен и в основной массе своей ожидает, что ему "сделают смешно", и только. Затеяв перемены в репертуарной политике, театр вдруг обнаружил, что и "новая драма" (представленная пьесой Ксении Драгунской "Яблочный вор"), и старая классика ("Таланты и поклонники" Островского) залов не собирают. Да и на "Ангеле" сидевший сзади зритель предпенсионного возраста то и дело громко сетовал: "Комедию давайте! Где комедия?" Можно, конечно, слукавить и в любом произведении педалировать фарсовые моменты. Только, думается, это не самый плодотворный путь. А иной сложен...
И все же в своей последней премьере Театр сатиры пошел этим самым иным путем. Хотя шел, спотыкаясь и порой отступая на привычную территорию. Гладилин, хотя и пишет, конечно, для театра, все же для постановки не прост. Наверное, потому и выступает частенько в качестве режиссера сам. Герои его творений почти всегда пребывают в смещенной реальности, с легкостью и почти незаметно переходя из яви в сон, из обыденности в фантазию, и наоборот. Понятное дело, что воплотить это на сцене довольно сложно, особенно обычными, традиционными приемами, в рамках которых театр привычно существует.
Завязка истории, впрочем, такова. На очередной день рождения матушки Екатерины Кондратьевны (Ольга Аросева) является все ее "несвятое" семейство: сыновья с женами и дочерьми. Сыновья пребывают в затяжном антагонизме, поскольку младшенький Сергей (Борис Тенин) выбился почти в олигархи, а старший Илья (Анатолий Гузенко) корпит над малотиражной научной монографией и потому гол как сокол, но горд и заносчив. Разница положений тут же визуально демонстрируется: младший осыпает мать драгоценными каменьями, старший скромно преподносит "оренбургский пуховый платок".
В конце концов братишки так разошлись, что несчастная и мудрая мать - Аросева предпочла виртуозно сыграть помрачение рассудка. На минутку укрывшись за ширмой, она появляется оттуда в смешной детской шапочке с помпончиками, валенках и теплом халате, с санками за спиной и испрашивает разрешения пойти во двор погулять с подружками. Паника, понятное дело! И закономерный вопрос: как вернуть старушку?
Надо сказать, что история эта помещена режиссером Н.Ширяевым и сценографом Владимиром Боером в весьма условный антураж. Белые ширмы с черными пятнами-запятыми, белый же пол, вместо потолка - нечто похожее на две перевернутые крышки рояля. Белый цвет оправдан текстом - героиня Аросевой то и дело вспоминает о "прошлогоднем снеге", снеге ее детства, чистом и вкусном, совсем не похожем на нынешний городской. А отдельные эпизоды спектакля "отбиваются" так называемым "сумрачным шансоном" в авторском исполнении Никиты Ширяева.
Взбудораженное семейство разрабатывает и тут же старательно репетирует четкий план по выведению матери из состояния помешательства. Но не тут-то было. Когда, точно следуя плану, в дом бабушки является одна из внучек, Нина (Светлана Малюкова), оказывается, что все заготовленное пошло прахом. А на сцену, смешно помахивая белыми крылышками, резво выпрыгивает старичок по прозванию Архангел Гавриил (Лев Дуров). Существо донельзя забавное, поскольку с одинаковым азартом произносит душеспасительные речи и стреляет папиросы у вновь прибывших, порываясь то и дело сбегать за бутылкой. Впрочем, в трагикомедии Гладилина у Гавриила куда более серьезные функции, да и сам он сконструирован автором из "разномирных" деталек. В спектакле Лев Дуров успешно отыгрывает свое коронное амплуа "комического старика", изредка выдавая серьезные нотки. Но все же куда больше похож на того самого бомжа, которого подобрала на вокзале сердобольная Екатерина Кондратьевна, нежели на согрешившего и отправленного на покаяние бывшего священника.
Но дирижерская палочка - в руках у Ольги Аросевой. Ей тоже не привыкать к комедийной характерности, и смешные моменты она отыгрывает с блеском. То замуж соберется за молоденького рыжего Коленьку с гитарой, а то и "рожать" примется - других, "хороших" детей. Или предков до тринадцатого колена вдоль стены выстроит и заставит-таки родичей отзываться на старые имена. И кто это придумал, что старушка в маразме? Да ничего подобного. Просто выхода другого нет, как затеять с помощью воспоминаний да "сил небесных" собственную рискованную игру для спасения сыновних душ. И всего-то, кажется, один эпизод из жизни на сцене представлен, но в нем - вся жизнь. Обыкновенной и в то же время необыкновенной "женщины с крыльями", которая и раненых с поля боя вытаскивала, и детей растила, и близких хоронила. И ведь не состарилась, не утратила оптимизма. Помоложе всех детей и внуков будет.
К забавному "судилищу", которое устраивает Гавриил - Дуров, только мать, кажется, относится серьезно. Братья ерничают, падают на колени, каются, просунув головы в спустившуюся с небес крышку рояля. Ангел крылышками машет, поминает Каина с Авелем, изгоняет "черную собаку". И вот она бежит, невидимая, с громким лаем. Смеется публика. А мать - Аросева верит, жалеет всех неразумных, прижимает "блудных сыновей" к себе, как в детстве. И тут же, топнув ногой, отправляет в булочную за хлебом к ужину примирения.
Ужин, впрочем, не состоится. Отправившийся на вокзал Гавриил - Дуров вдруг появится снова в черной прорези задника уже в новом качестве. И потребует к себе душу матери, которую ей теперь придется отдать по завершении всех земных дел. К сожалению, эта грань между смешным и серьезным, мистическим и бытовым так и не стерлась до конца на спектакле. Отдельные эпизоды играются встык и резко-неоправданно меняют стиль - от мягкого юмора к патетике, от шутовства к велеречивости. И все же связующее звено есть. Замечательная актриса, которая переиграла всех - от режиссера до партнеров. И в конце концов именно она убеждает публику в том, что подобная история - самая настоящая. А вымысел недалеко ушел от правды.
