В конкурсе XXII ММКФ Россия была представлена картиной Виталия Мельникова по сценарию Юлии Дамскер "Луной был полон сад".

Понятно, что название позаимствовано из романса на стихи Фета "Сияла ночь...". Этот полуторавековой "хит" являет собой настолько яркий образец лирико-переживательного жанра, что его строки давно используются насмешниками всех мастей в качестве пародий на обостренную сентиментальность характеров, отношений и произведений. Знаменитый романс проходит в фильме "красной строкой" и, может быть, тормозит кристаллизацию сильных зрительских эмоций. Полутрогательно-полуироничное повествование и несколько суетливое тремоло актерских интонаций в диапазоне от полусмешных до полупечальных дают соответствующий результат: картина оставляет зрителя полусочувственно-полуравнодушным. Если кому-то захочется упрекнуть критиков в профессиональной бесчувственности, могу заметить, что та же "пушкинская" аудитория буквально обрыдалась на просмотре "Скорби" - завораживающе естественного, сдержанного и цельного фильма об индийских стариках.

Наши пожилые супруги, о которых рассказывает фильм "Луной был полон сад", - эпохально политизированные люди и, разумеется, репрессированные в свое время. Персонажи без судимостей мало интересуют отечественный кинематограф. Уголовное прошлое выглядело бы злободневней, но зато политическое привносит в образы экранных героев априорное благородство без дополнительных авторских усилий. Если кому-то покажется, что автор этих строк бестактно посягает на святое, могу заметить, что авторы фильма и сами весьма ироничны в показе "лагерной мемуаристики" Григория Петровича. Этот суматошный человек в исполнении Льва Дурова - необаятельный персонаж. Все-таки кино требует большей органичности. Еще в давнем хорошем фильме Константина Худякова "Успех" режиссер, которого играл Леонид Филатов, говорил мастеровитому актеру, которого играл Лев Дуров, что профессионал может сыграть все, но что-то из бойко сыгранного "всего" может оказаться фальшивым, потому что не слито без зазора с психофизикой исполнителя и не опирается на необходимый внутренний покой. Лучшая сцена Григория Петровича - смиренное признание ошибок в постели после сердечного приступа. Угомонился на часок, и всем, включая зрителя, приятно полегчало. А то ведь суета сует...

 Вера Андреевна в исполнении ранее "некиногеничной", а ныне заслуженно признанной кинематографом Зинаиды Шарко излучает более утонченную нервность, абсолютно органичную в эстетике Киры Муратовой ("Долгие проводы"), но чуточку "бенефисную" в эстетике Виталия Мельникова. Героиня Шарко и трогательно комична, и трогательно лирична, и трогательно величава в своей принципиальной позиции: "Да, мне за семьдесят, но я - человек". Может быть, в эпизодах "воскресшей любви" у памятника Пушкину и в ночном цирке ощущается некоторый перебор экзальтации, но это дело зрительского вкуса. Любовь - тонкая материя, особенно на восьмом десятке и пополам с ностальгией.

Купив вместо обогревателя статуэтку "Пограничник Карацупа", Вера Андреевна встретила на рынке бомжеватого старика, в котором узнала любимого мальчика из военного детства, из детдомовского спектакля по теме "Жди меня" Константина Симонова. Эта встреча и породила сюжетный "любовный треугольник". Алексея Ивановича играет еще один замечательный артист - Николай Волков. Маргинальная диковатость и ироничный скепсис выглядят в его исполнении эффектней, чем волевое просветление и любовная настойчивость. В годы тоталитарных гонений Алексей Иванович "не сидел, а в основном стоял... за кульманом". Наша память подсказывает термин "шарашка", но точных сведений на этот счет нет. Словом, был Алеша инженером-конструктором и лауреатом, а стал чистильщиком клеток цирковых зверей и пьяницей. Надо отдать должное силе чувств Веры Андреевны, приволокшей в дом это подобие давнего друга, который поначалу только ернически благодарил за "чрезвычайно питательную встречу" с коньяком.

Вера Андреевна "всю жизнь что-то делала для других" и тихо умерла, присев на скамейку возле дома. Примирившиеся мужчины, поминая ее, слушали романс "Сияла ночь...".

 Кроме заполняющих почти все экранное пространство стариков, в картине есть несколько юных лиц: скованные дети, изображающие Веру и Алешу в детстве, скованный резонер Андрюша, сын Веры Андреевны, вызванный авторами к финалу для подведения благородных итогов родительской жизни, и разудалая, насквозь современная девушка Настя, ученица героини. Вера Андреевна была школьной учительницей и, как видно, передала юному поколению свойственный ей альтруизм. Опекая стариков, Настя констатирует, что их поколение умело любить, а ее поколению это почему-то не удается.

"Луной был полон сад" - традиционный российский и где-то даже советский фильм и по идее, смакующей "жизнь для других", и по сюжету, где хорошие борются с лучшими, и по "натуральненькому" визуальному ряду, и по аккуратной обычности звуковой дорожки. Ничего из ряда вон выходящего.

На фоне "чернухи" это симпатичная картина, а на фоне современных достижений киноискусства - антипатичная. Попытки полуулыбчиво добывать сегодняшнюю эмоциональную силу из позавчерашнего дня, откровенно говоря, поднадоели.