В день своего семидесятилетия Лев Дуров сыграет премьеру - главную роль в пьесе Дюрренматта «Метеор». Режиссер Андрей Житинкин занял в спектакле всю семью юбиляра - жену Ирину Кириченко, зятя Владимира Ершова и дочь Екатерину Дурову. «Так уж получилось, что все мы играем на Малой Бронной. Уголок Дурова - старая шутка», - признается Екатерина ДУРОВА. Наш разговор о ее знаменитом отце начался традиционно - с детских театральных впечатлений.

 - Когда родители работали в Ленкоме, я была совсем маленькой. Первое впечатление от театра - запах лака, которым папа приклеивал усы и бороды. Сознательное знакомство с театром началось уже на Малой Бронной. И даже не сильное, а страшное потрясение - спектакль Анатолия Эфроса «Брат Алеша», где отец играл штабс-капитана Снегирева. Я не плакала, я кричала криком прямо во время спектакля. Мне было лет тринадцать. Родители, зная мою эмоциональность, довольно долго не пускали на этот спектакль. Было странное ощущение - и папа, и не папа. Вообще, постановка была гениальная. Меня совершенно всю перевернуло, надорвало душу. Живое детское впечатление осталось надолго. На экзамене в ГИТИС читала монолог Алеши Карамазова.

— Наверное, родители помогли поступать?

- Совсем нет. Мама мрачно посоветовала посмотреть на себя в зеркало. Отец сказал - палец о палец не ударю. И слово свое сдержал. Кстати, и на Бронной я оказалась не сразу - четыре года играла в Театре на Таганке.

 - Вы играли и в спектаклях, которые поставил Лев Константинович. А какой он режиссер?

 - Все роли он выстраивает так, как бы сыграл сам. Но играть, как он, - непросто. Не все обладают таким сумасшедшим темпераментом, у многих просто не хватает сил на длинный эмоционапьный забег.

Мне репетировать с папой и легко, и трудно. С одной стороны, я понимаю его с полуслова, знаю всю его терминологию. А с другой стороны, ему проше сорвать на мне свое раздражение. Термоядерную эмоциональность отца знают все. Может и сорваться и наорать, но очень быстро отходит и через десять минут уже хохочет.

-Лев Константинович никогда не хотел возглавить театр?

-Всегда отказывался. Главный режиссёр, руководитель - другая профессия. Как он говорит, надо иметь художественную программу. И еще быть немного тираном. Дед (его всю жизнь зовут дедом - и мы, и весь театр) этими качествами, конечно, не обладает. Для него важнее душа.

- Как Лев Константинович относится к резкой смене эстетики театра на Малой Бронной?

 - Это очень сложный вопрос. Конечно, его многое беспокоит. Но он всегда пытается понять каждого режиссера и нормально работать. Так и с Андреем Житинкиным. Другое дело, крен слишком резок. Приспособиться к ситуации довольно сложно, и я не уверена, что нужно. Но у отца есть свои творческие принципы, с которых его никто не может сбить. Он много играет и у Райхельгауза, и в антрепризах. И всегда его профессиональные требования к себе очень высоки. Это школа Эфроса. Тезисно сформулировать довольно сложно. Один из главных принципов Анатолия Васильевича - вытаскивать из каждой роли драматизм, что бы ни играл - трагедию ли, комедию. В каждом человеке есть своя болячка, которая рано или поздно прорывается. Самый яркий пример - это «Женитьба». Отец играл Жевакина. Это был настоящий конфликт с Богом - человек семнадцатый раз не мог жениться и, не понимая, почему, начинал сходить с ума. А в роли Яго отец играл не примитивного злодея, а человека с большими идеями и претензиями. Никто кроме Эфроса не мог вытаскивать из ролей столько разных планов.

- Какой профессиональный совет отца вам пригодился?

 - Самый примитивный. Он как-то сказал - ты тихо разговариваешь на сцене. Тебя не слышно на балконе. Играй, имея в виду человека, который сидит на самом последнем ряду.

 - А какой Дуров дома?

 - Он вообще домовой. Все время копошится, постоянно что-то делает. Как акула. Известно, что как только акула остановится, перестанет плавать, тут же утонет.

- Лев Константинович воспитывает внуков?

 - Он их обожает и уважает. Это и есть самое лучшее воспитание.

 - Фамилия Дуровы знаменита издавна.

- Мы в родстве со знаменитой династией дрессировщиков. Оказалось, что мы родственники Садовских из Малого театра. Отец не придает этому значения. Хотя генеалогическое древо есть и корни дворянские. Папа смеется - разночинцы мы, какие там дворяне. Он ко всему относится с юмором - и к наградам, и к званиям.