Любимец публики Лев Дуров из рода знаменитого и древнего. Портрет актера Льва Константиновича Дурова - музейный экспонат Уголка Дурова в Москве. А Змею на фамильном гербе он раскрасил в зеленый цвет. И смеется - ему так нравится. На сцене - и в своем родном драматическом на Малой Бронной, и в театре современной пьесы у Райхельгауза, и в антрепризных спектаклях - Льва Дурова не поймаешь в фокус объек-тива - он всегда в движении. И для интервью его выловить было непросто.
- Когда вы решили стать актером?
- Я и не думал о сцене. Случайно в кружок Дома пионеров затащили пацаны. И мне понравилось в студии, которой руководил замечательный педагог Серпинский. Я как известный возмутитель спокойствия в Лефортовском районе Москвы сразу полстудии разогнал. Тем, кто мне не нравился, говорил: "Что ты читаешь, как ножом по пустой сковородке?" А Ролика Быкова и еще некоторых не трогал. Шестеро из нас стали актерами. Я поступил в театральное училище, хотя никто не верил в меня, кроме моего педагога. Зачислили сразу в Вахтанговское и в студию МХАТ. Я выбрал студию. После окончания предложили идти во МХАТ. А Ефремов говорит: "Не ходи туда. Там играть не дадут. Иди к нам в Центральный детский театр". И я ничуть не жалею, что пошел в детский. Потому что в первом же спектакле попал к Анатолию Эфросу и двадцать семь лет проработал с этим гениальным режиссером. Всем, что умею, я обязан ему.
- А чего ждет сегодняшний зритель от театра?
- Когда говорят, что в театр приходят отдыхать, я как-то расстраиваюсь. В театр приходят работать. Дочувствовать то, что не пережили в жизни: долюбить, доплакать, досмеяться. Ощутить чужую боль на сцене, как свою. Если зритель посочувствовал Катюше Масловой или князю Мышкину, значит, театр выполнил свою миссию.
- Какие роли в театре и кино вам особенно дороги?
- Я очень любил играть штабс-капитана Снегирева в "Братьях Карамазовых". Виктор Розов написал пьесу "Брат Алеша". Это, пожалуй, моя лучшая роль в театре. Похвастаюсь: достиг там того, чего не каждый актер достигает. Я заставлял зал рыдать. А это не так просто. В "Женитьбе" Жевакина с наслаждением играл, да и Ноздрева... Много переиграл из Гоголя, Чехова. В "Трех сестрах" - Чебутыкина. Тогда наш спектакль ругали, его несправедливо за-крыла Фурцева. А он был гармоничный и красивый. В кино мне нравилась картина "Прощание с Матерой". Сама тема - наша память, уход чего-то родного и наша забывчивость. Потом она не прощается. Надо знать свое прошлое. Картина была созвучна моей боли за все - за наши поля, за наши вырубаемые кедровники, за то, что мы так безграмотно обращаемся со своими лесами.
- Публика хорошо помнит ваши работы, которые шли по телевидению...
- Да, особенно фильм "Не бойся, я с тобой", где я играю великого каратиста, пальцем бочки пробиваю. "Семнадцать мгновений весны" многие любят. Я сначала хотел отказаться от съемок в этой картине, а получилась действительно хорошая роль. И в "Трех мушкетерах" помнят меня.
- Знаю, что вы заняты и в некоторых антрепризах. В спектакле "Афинские вечера" по пьесе Петра Гладилина вы играете вместе с Ольгой Аросевой и Евдокией Германовой.
- Да, эта пьеса обречена на успех. Это современная комедия, которую минчане увидят на сцене Центрального Дома офицеров 18 октября. В Москве на аншлагах прошло несколько премьерных спектаклей.
Авенир Вайнштейн. "Вечерний Минск": Четверг, 14 Октября 1999 №199 (9261)
