--Лев Константинович, скажите, как с годами сохранить энергию? Ведь сейчас, бывает, 50-летние еле ползают!

— Это зависит от самого человека, от его настроя. Когда просыпаешься, радуйся тому, что ты жив, тому, что Господь Бог подарил тебе еще один день. И надо его прожить нормально, с хорошим настроением, с улыбкой по отношению к окружающим, что-то ухитриться сделать. Вот я и ухитряюсь. Вот сегодня с утра была репетиция спектакля «Дети», который я ставлю. Потом — музыкальная репетиция. Потом — репетиция с балетмейстером. После разговора с вами я пойду работать дальше, поскольку сейчас я — главный режиссер Театра на Малой Бронной и на меня легла масса забот, от которых прежде я был свободен. Вот так провожу день. Вечером упаду… Если утром проснусь живым, снова возрадуюсь: есть у меня еще один день! И он будет таким же, как сегодняшний. Вот так. Надо просто ценить то, что солнце светит, трава зеленая, дети кричат, играя. Значит, все в порядке. Если идет дождик — прислушайся к каплям дождя. Дети все равно кричат, трава зеленая — все в порядке! Потом пойдет снег, будет очень весело! Японцы в этот день зовут своих детей и сами садятся и смотрят в окно, как падает первый снег. Глядя на него, они о чем-то мечтают, на что-то надеются. Так и надо! И будет все в порядке.

— Зрители хорошо помнят вашего замечательного де Тревиля в «Трех мушкетерах», и я знаю, что прошлый отпуск вы, как истинный мушкетер, провели в Бургундии…

— Да, меня пригласили в «винный тур». Это вовсе не 10-дневное пьянство. Мы ездили по шато — огромным замкам, которые живут за счет виноградников и изготовления вина. Там нас принимали хозяева и была дегустация их вин. Если бы это происходило у нас, то был бы скандал на скандале, потому что вино они сплевывают. Полощут им горло, ощущая аромат вина. А рядом стоит бочка с опилками или песком, и все сплевывают вино туда. Очень жалко было выплевывать! Я старался делать это как можно меньше… Но, так как мы объезжали каждый день иногда по 2–3 шато, я понял, что сплевывать все же надо… Но это очень вкусно — я впервые попробовал настоящие сухие вина. Это особая культура, это замечательно. Но я и тут себе не отказал в валянии дурака. Там подвалы-хранилища иногда на десятки километров протяженностью, все наполнены бутылками с вином. И все покрыто плесенью, стены почти черные. Когда мы там шли, я отстал от группы, быстро достал из кармана монетку и, как это принято у нас в России, написал на темной стенке английскими буквами «Лев Дуров». После этого я сказал: «Подождите, ребята! По-моему, у меня галлюцинации! Посмотрите, что там за углом на стенке написано?» Они посмотрели и говорят: «Лев Константинович! Кажется, у вас существует какой-то двойник!» Я сказал: «Кошмар!» Так я и не «раскололся», и они, наверное, до сих пор думают, что у меня есть двойник! Так что я себя там «увековечил»!

— А правда, что французы выпивают по стакану красного вина на завтрак, обед и ужин?

— Нет! Наверное, где как. В этих шато — вряд ли.

— Значит, россказни, что французы постоянно пьют вино, это миф, призванный оправдать наше национальное пьянство?

— Да скорее всего! Среди виноделов этих, в шато, я не видел ни одного пьяного. Может быть, у них там уже иммунитет… А может, они пьют в таких количествах, что это просто поддерживает их в каком-то тонусе, а ни в коем случае не вредит ни здоровью, ни настроению.

— А есть еще миф, что все талантливые актеры пьют…

— Да нет! Если пьют, это сразу скандальные истории, выговоры, увольнения… Нет! Мы шутим, что мы — «ночные пьяницы». Вот когда кончился спектакль… Действительно, иногда после спектакля, когда приходишь домой, просто необходимо немножко выпить.

— Расслабиться?

— Да! Тут ничего не поделаешь. Другое дело, что я, например, не знаю и не понимаю, что такое «запой». Я не выношу, когда только что перед тобой был тонкий интеллигентный человек, а через час ты видишь животное, у которого текут слюни, глаза навыкате, он ничего не соображает… Вот это страшно. Но это — «коктейль» распущенности и болезни. Я знавал многих людей, которые были больны «черными» запоями, говорили, что не могут с собой справиться, а когда их сильно «прищучивало», они почему-то бросали пить и совершенно спокойно переходили на нормальный чай. Все очень просто: как «жареный тюлень» в задницу клюнул, все встает сразу на место и запои прекращаются.

— У вас в жизни много стрессов?

— Наверное, много… Меня однажды смотрела женщина, которая видела «насквозь» (она была крановщицей, в нее ударила молния, и у нее открылся такой дар). Она посмотрела на меня и стала хохотать, сказав: «Дуров! У тебя не сердце, а ежик! Ты знаешь, сколько у тебя инфарктов?» И назвала какую-то чудовищную цифру. Она говорит: «Вообще-то, ты должен был уже давно умереть, но у тебя все инфаркты рассеиваются, все сердце покрыто следами микроинфарктов! Ты — псих?» Я ответил: «Да». Она сказала: «Тебе повезло!..»

— А как у вас вообще со здоровьем?

— Нормально. Хотя 5 лет назад «прищучило» сильно — полтора месяца под капельницами пролежал. Зрение сильно потерял, у меня периферия «улетела». Но, как видите, прыгаю, работаю, не останавливаюсь. Только машину не вожу: поскольку нет периферийного зрения, я не вижу ни справа, ни слева, и, не дай бог, кто-нибудь на дорогу выскочит, а я не замечу. А убийцей стать страшно. Лучше проехать на троллейбусе, оно как-то спокойнее, чем я буду в постоянном напряжении. А в остальном… «прекрасная маркиза, все хорошо!..» Потому что многие, как я знаю, так и не оклемались после тех же самых дел, что были у меня. Тут надо включать волю. После таких «болячек» очень тянет в кроватку… Очень! Но я себе это запретил. На 10-й день я уехал из больницы и доснялся в фильме, хотя почти ничего не соображал и почти ничего не видел. Дочка, зная меня и все понимая, сказала только: «Я поеду с тобой». На съемочной площадке она вылила на землю ведро воды, спросила: «Видишь темное пятно?» Я сказал: «Вижу». Она говорит: «Вот это — твоя точка. Ты дойдешь до нее, повернешь налево, войдешь в воду. А там играй все, что тебе вздумается». И когда теперь я смотрю эту картину, я вижу, как, дойдя до этого мокрого пятна, разворачиваюсь, как солдат на марше, и… очень неплохая получилась сцена! Так что… Надо просто включать «волевик», волю, не давать себе расклеиваться, распадаться и продолжать работать так, как будто с тобой ничего не было. Тогда сами «болячки» начинают тебя пугаться и оставляют в покое. А если они о себе напоминают, ты говоришь: «Пошли вон! Я про вас давно уже забыл и с вами иметь дело пока что не собираюсь». Вот и все!..

Аргументы и факты