5.08.04 ЧТОБЫ ВСПОМНИЛИ
«В час его рождения по Всесоюзному радио Николай Владимирович Литвинов играл в радиоспектакле, коих в ту пору было много. Эта передача и определила судьбу мальчугана. Театр и радио настолько глубоко въелись в душу парнишки, что стали делом его жизни», - написал Константин Кравинский в автобиографии при поступлении на радиостанцию «Эхо Москвы».
Он родился в семье актеров Театра на Малой Бронной - Антонины Дмитриевой и Евгения Кравинского. Один из их коллег - артист Геннадий Сайфулин - позже говорил, что играл с Константином еще в то время, когда тот не появился на свет: мать Кравинского продолжала работать, даже будучи беременной. После окончания Щукинского училища Константин и сам много лет проработал в театре на Малой Бронной. Он играл в постановке Льва Дурова "Дорога в Нью-Йорк", в телеспектакле "Случай в Виши", снимался в кинофильме "Безбилетная пассажирка" вместе с Татьяной Догилевой, а Александр Ширвиндт считал его одним из лучших своих учеников. На радиостанцию "Эхо Москвы" Кравинский пришел в 1993 году, вскоре после ее создания, и сразу начал работу над записью, совместно с Би-би-си, радиосериала "Дом 7, подъезд 4". На "Эхе" он участвовал и в других радиопостановках: "Трудно быть богом", "Хоббит". Был автором программы "День войны".
После образования радио "Арсенал" Кравинский стал символом обеих станций: именно с его голоса была записана значительная часть их звукового оформления. Более десяти лет на "Эхе" Кравинский вел вечерние и ночные эфиры: трехминутные прогнозы погоды в его исполнении, по мнению главного редактора обеих станций Алексея Венедиктова, неизменно превращались в целые спектакли.
"У Кости было вечно извиняющееся лицо, - вспоминает Венедиктов. - Но при этом он всегда приходил с кучей последних анекдотов, и даже на похоронах нам показалось, что на лице у него играет ехидная улыбка: мол, как я всех сделал. Он оставался большим ребенком и сумел сохранить всех друзей - начиная с ребят со своего курса. Для нас очень трогательно, что на похороны пришло много слушателей радиостанций, а ведь они даже никогда не видели Костю". По словам Венедиктов, он увольнял Кравинского шесть раз, но так и не смог уволить "до конца": через полчаса после каждого "серьезного разговора" Кравинский забывал о нем и приходил к Венедиктов с предложением записать очередную программу. "Мы никогда на станции особо не задумываемся, чем человек занимался до работы здесь, - продолжает главный редактор, - будь он хоть Джордж Буш, однако сейчас мы поняли, как много Костя успел".
По словам друга Кравинского Льва Гулько, "Костя был не только талисманом радиостанции, но и солнцем курса, на котором учился". "После его смерти мы все вместе пытались вспомнить, был ли у него хотя бы один враг. И не смогли. Он мог помириться даже с заклятыми врагами. Он любил всех - и женщин, и стариков, и детей. Да и жизнь он очень любил. К сожалению, во всех ее проявлениях". По словам Гулько, Кравинский не смог пережить смерти своих близких: несколько лет назад один за другим из жизни ушли оба его родителя и старший брат. "Это был человек, пронесший свое ребячество через всю жизнь, и никогда ни перед кем не закрывавший дверь своей квартиры", - сказал Лев Гулько.
