Ничто так не подкупает в человеке, как простота и открытость, особенно когда речь идет об известном артисте, любимце публики. Вот почему, когда в декабре прошлого года Лев Дуров попал с инсультом в больницу, то в Театре на Малой Бронной телефон разрывался от звонков встревоженных зрителей. Звонили и мы, выспрашивая у родных Дурова, как продвигается лечение, скоро ли он выпишется. Теперь, когда актер не только вернулся домой, но и завершил прерванные репетиции спектакля "Кавалер роз", мы решили пригласить Дурова в редакцию на чашку чая и поговорить по душам.
О РОДОСЛОВНОЙ
- Лев Константинович, мы очень рады, что вы вновь в строю и все самое страшное осталось позади...
- Когда меня привезли на "скорой помощи" в больницу, то врачи думали, что я выйду из комы дней через шесть. А я, представьте, в первый день поднял руки вверх, как бы потянулся к солнцу - и открыл глаза. Кардиологи были страшно удивлены такому чуду, и я стал жить дальше.
- Мы знаем, что вы коренной москвич и связаны родственными узами с цирковой династией Дуровых, которые все были народными артистами...
- Да, я принадлежу к этому клану. Нас, Дуровых, вообще много - как клопов. Актеры Садовские тоже наши родственники. И Толстые в нашем роду есть, и знаменитая Надежда Дурова, кавалерист-девица, которая была адьютантом у Кутузова, тоже наша.
- Существует ли генеалогическое древо рода Дуровых?
- Конечно. У нас даже герб свой есть. На нем изображены два льва, поддерживающие щит, где на золотом фоне летит черный орел и несет в когтях красного змия. Так вот, я внес поправку в этот герб - красного змия заменил на зеленого.
О ТЕАТРЕ
- Зато пришли в театр. Вы много лет проработали с талантливым режиссером Анатолием Эфросом. А когда он ушел в театр на Таганке, то не последовали за ним. Почему?
- Да, с этим эпизодом связано много легенд, типа ученики отвернулись от своего учителя, предали его... Ничего подобного не было, но в последние годы пребывания Эфроса на Малой Бронной его отношения с актерами действительно сильно напряглись. В одном из интервью он даже назвал своих актеров "расстроенными балалайками". Поэтому у многих из нас создалось ощущение, что он бежал на Таганку в поисках новых режиссерских идей, взяв с собой только Ольгу Яковлеву, которая, кстати, советовала ему не менять театр. Но он ее не послушался. Ну а там началась борьба, доходившая до откровенных издевательств над ним, и в итоге его сердце не выдержало.
- Как вы себя чувствовали, когда он покинул театр на Малой Бронной?
- Чудовищно. Ведь когда из коллектива уходит лидер, то театр на этом кончается, он становится другим, актерам надо перестраиваться... Так было с БДТ, когда ушел Георгий Товстоногов, с Театром имени Маяковского, когда не стало Андрея Гончарова, то же самое сейчас происходит с Театром сатиры, хотя когда Валентин Плучек руководил им в весьма преклонном возрасте, то актеры зло шутили: вот идет дезертир с кладбища. Скажу честно: после ухода Эфроса у нас в театре началась форменная чехарда с постановщиками.
- И поэтому вы занялись режиссурой?
- Я ею занимался и при Эфросе, он всегда был моим оппонентом. Ни один сильный худрук никогда не потерпит рядом с собой другого даровитого режиссера.
- Но ведь вы, будучи худруком театра, пускаете в свой театр молодых режиссеров и радуетесь их успеху. Значит, есть и такие лидеры.
- Со 2 июня этого года я уже не лидер. Все, баста! Я давно сказал нашему директору Льву Когану: как только появится интересный, грамотный режиссер, способный управлять труппой, я тут же ухожу. И сейчас есть такой человек - Роман Самгин, поставивший у нас три интересных спектакля, и поэтому я его рекомендовал на свое место. Но директор категорически против, хотя и подписал мое заявление. Он считает, что этот режиссер может подмять его под себя.
- Значит, теперь вы будете просто актером в театре?
- И режиссером. Вы знаете, я горжусь, что за три года моего руководства театром на его сцене не было писечек, попочек, геев, обнаженки. Может быть, из-за этого наш театр считается немодным, но я так воспитан и так воспитана труппа. Между тем нас атаковывали со всех сторон много раз. Приходит как-то ко мне одна молодая режиссерша с миссией "спасти" наш театр. Говорит: у меня есть десять классных постановщиков и десять гениальных пьес. Я ей отвечаю: не надо десять, принесите мне хотя бы три пьесы. На следующий день принесла переписанного "Короля Лира", некий современный "шедевр" про лесбиянок и еще сочинение, где через каждое слово был мат. Ну нельзя же так! Пошлость проникает сегодня всюду, в том числе и на телевидение, ведь и "Новые русские бабки", и "Аншлаг" - не что иное, как осатаневший драмкружок.
О КИНО
- Помимо работы в театре, вы много снимаетесь в кино, на вашем счету 180 фильмов. Вам никогда не было обидно, что, играя большое количество эпизодических ролей, вы не встретились на экране с Королем Лиром, Ричардом III, Макбетом?
- Нисколечко. Я всегда трезво относился к своим актерским возможностям и своему положению в труппе, зная, что у меня есть свое амплуа и мне надо мастерить на этом поле. Если ты это твердо понимаешь, то не отравляешь жизнь ни себе, ни окружающим. Поэтому, если мне предлагают эпизодическую роль, в которой есть интересный характер, то я соглашаюсь и могу запросто отказаться от большой роли, где одна пустота.
- В киноэнциклопедии написано, что ваш герой - маленький человек, который стремится доказать свою значимость и оправдать свое существование. Вы согласны с этим?
- Меня всегда не удовлетворяло сочетание этих двух слов, поскольку человек по Божескому замыслу не может быть маленьким (я не имею в виду рост). Но когда его начинают унижать, превращать в букашку, и он подчиняется, то, конечно, становится маленьким, и вот против этого я всегда восстаю.
- Ваш персонаж в фильме Шукшина "Калина красная" тоже из породы "букашек". Расскажите, как вам работалось с Василием Макаровичем?
- История была такая. Шукшин очень любил Достоевского, его даже пробовали на роль Федора Михайловича в одном фильме. Однажды он пришел к нам на спектакль "Брат Алеша" с моим другом, оператором Толей Заболоцким. Когда представление закончилось, он сидел мрачный и только желваки на лице ходили. Ну, я подумал - не понравилось, поэтому не торопился выходить, а когда подошел к служебному входу, то увидел за дверью поджидающего меня Шукшина. Минут 40 он приговаривал: "Живое дело - не упусти". Поначалу я не соглашался сниматься в "Калине красной", честно сказав ему, что такого рода блатную романтику не понимаю, хотя много времени провел среди блатного мира. И все же Шукшин убедил меня.
- Скажите, а на роль провокатора Клауса в "Семнадцати мгновениях весны" вы сразу согласились?
- Нет, вначале тоже сопротивлялся, а потом подумал: дай прочту сценарий, все-таки Татьяна Лиознова не будет снимать чепуху, и мне в итоге материал понравился. Я вам расскажу другое, как на этой картине я стал на три года невыездным. Надо было ехать за границу, и нас всех вызвали на комиссию. Захожу, за длинным столом сидят мужчины в черных костюмах и весьма упитанные дамы показывают мне на коврик - мол, становитесь. Тем не менее говорю: "А сесть не предложите?" Все так недоуменно переглянулись, но сесть разрешили. Первая женщина попросила описать флаг Советского Союза. Мне стало неловко за них, и я дерзко ответил: "Черный фон, череп, две скрещенные берцовые кости". Наступил полный паралич, и все же кто-то из них спросил про столицы союзных республик. И тут я понес: Тула, Малаховка, Тамбов и так далее. Окончательно взбесившись, они нашли в себе силы задать еще один вопрос - перечислить членов политбюро. Ответ был достойный свободного человека: "Поскольку в партии я не состою и не собираюсь в нее вступать, то никого в ней не знаю". Естественно, после этого за границу меня не пустили, и Слава Тихонов, он же Штирлиц, застрелил меня в Подмосковье.
О СКЛОННОСТЯХ ХАРАКТЕРА
- Зато теперь вы вольная птица. Сегодня - в Москве, завтра в Праге, а послезавтра с антрепризой во Владивостоке...
- А что? Спектакль "Афинские вечера" у нас замечательный, его нигде не стыдно показывать. На днях улетаем с Ириной Алферовой на Урал, будем там показывать постановку "Все будет хорошо, как вы хотели". - Сейчас немножко сдали обороты по части занятости?
- И не намерен сдавать. Уж если у меня в груди пламенный мотор, то пока он стучит, никогда не изменю себе. 2 июня мне сделают операцию, удалят "бляшки" в сосудах - и вперед.
- Вы знаете, что с вами в один день попали в больницу Маргарет Тэтчер и Шварценеггер?
- Думаю, они узнали про меня и решили поступить, как Дуров. Тем более что Шварценеггер играл в кино советских разведчиков, а я - американских миллионеров. Так что мы с ним в чем-то похожи. Вот только у меня таких бицепсов, как у него, нет, хотя в юности и боксом занимался, и в футбол неплохо играл. В принципе актерская профессия требует здоровых и выносливых людей.
- И, наверное, сильную нервную систему, поскольку артисты играют на нервах. Как вы себя восстанавливаете после тяжелого спектакля: гуляете, выпиваете?
- Бывает, что и выпиваю, но специальной программы для этого не существует. Тут сколько себя ни уговаривай, а сильное возбуждение все равно дает о себе знать. Так, после каждого спектакля "Брат Алеша" я вообще не мог сомкнуть глаз, а до спектакля крохи хлеба в рот не брал, есть совсем не хотелось. Я вообще ем мало и сплю мало, в среднем - четыре часа в сутки.
- Говорят, это свойство всех гениев. Наполеон тоже спал четыре часа...
- Ну да, мы все глядим в Наполеоны. Если вы спросите меня: кто лучший актер в России? Я скромно так отвечу: "Нас несколько".
О КОЛЛЕГАХ
- Шутка принимается. Но, если честно, кто из актеров повлиял на вас больше всего?
- Иннокентий Смоктуновский. Он для меня гений, потому что в фильмах "Солдаты", "9 дней одного года" сломал все существовавшие тогда каноны актерской игры. Подражать ему было невозможно.
- А из нынешних молодых артистов кто вам нравится?
- Я их всех люблю - и Владимира Машкова, и Евгения Миронова, и Сергея Безрукова, но их подстерегает одна опасность - сериалы. Я вижу, как ломаются, обрастают штампами многие молодые таланты. Порой создается такое впечатление, что они переходят из одного сериала в другой, не меняя пиджаков.
- Лев Константинович, всем известно, что вы человек с юмором. Скажите, этому можно научиться или с этим надо родиться?
- Научиться этому нельзя, а как у меня получается, я даже не знаю. Однажды у поэта Владимира Вишневского, мастера одностиший, была презентация книги, и все вокруг говорили: "гений, гений". И я решил немного подковырнуть его. Говорю: я тоже так могу. И предложил Вишневскому поиграть в игру. Он мне называет тему, а я ему в ответ - одностишие. И началось. Он говорит: "Война". Я ему: "Я вскинул автомат, а он быстрее". Он: "Политика". (В то время у руля стоял Ельцин). Я: "Уж раз вы президент, то воздержитесь". "А про себя можете?", - не унимается Вишневский. - "Пожалуйста: я негодяй, но вас предупреждали". И, чтобы закончить с моим поэтическим даром, последнее: "Никто ко мне не ходит на могилку"...
О НАСЛЕДНИКАХ
- Тьфу на вас, зачем вы так шутите... Тем более что у вас большая семья, где, кстати, все актеры: жена, дочь, зять. А по какому пути пошли внук и внучка?
- Внук у меня совсем зеленый, ему 19 лет, в этом году будет поступать на операторский факультет. А внучка уехала работать в Абаканский театр завлитом, вышла там замуж. И когда приезжает к нам в гости, то говорит: "Дедушка, ты даже не представляешь, в каком агрессивном городе вы живете!" Ну что я ей могу на это сказать? Я сам часто не узнаю Москву, но это мой родной город, и в нем мой театр, где завтра я буду играть в новом спектакле "Кавалер роз". Приходите, вместе посмеемся.
